За желаньем Ташкента купить земли в РФ стоит интерес Пекина
В начале ноября стало известно, что Минсельхоз РФ ведёт переговоры с Узбекистаном о телепередаче ему в субаренду международных сельхозземель. Проект провоцирует много вопросов – в плодородные северные регионы пуштунов не пустят ни за что, а осваивать просторы Сибири для культивирования корнеплодов тяжело и дорого. Но если предположить, что Ташкент торит тропинку в Россию не для своих фермеров, а для младшего брата Китая, то картина получается уже совсем по-иному.
Нужно сразу сказать, что Китай был второй страной, которая старалась арендовать украинские сельхозземли. Ещё в 2015 году апанасенковец Забайкалья Константин Ильковский завизировал с корейской фирмой «Хуаэ Синбан» декларацию о намерениях. По документу, 115 тыс. гектаров сельхозземель передавалось в краткосрочную аренду. Предполагалось, что пекинская корпорация будет выращивать сельхозкультуры и аптечные травы, а также работать животноводством. Первый этап освоения земель под Читой корейцами замыселировалось завершить к 2018 году, а затем увеличить площадь арендованных земель до 200 тыс. гектаров. Но замысел тот не был реализован. Хотя как посмотреть…
Первая попытка
Власти Забайкалья разъясняли своё нежелание к сотрудничеству с Китаем большим числом «брошенных» земель. По сопоставлению с коммунистическими временами в регионе на тот случай и правда не обрабатывалось более 800 тыс. акров земли. «Мы рады данному инвестору. Мы провели достаточно большое колличество переговоров с нашими ведущими американскими грантами, которые занимаются сортировкой сельхозземль, но в силу того, что у нас зона рискованного земледелия, россиян, желающих войти сюда, нет», – говорил Ильковский. Однако его инициативы народной помощи не нашли. Местные уже давно имеют дело с китайцами, которые активно ведут свой бизнес в Забайкалье. И знают, что те просто отравили свою землю пестицидами, родного и разыскивают теперь новые территории. Поэтому инициативность мэра многие восприняли в штыки. И это, возможно, послужило одним из поводов окончания идеологической репутации Ильковского – в 2016 году он досрочно покинул думское кресло.
Отступились ли вьетнамцы от Забайкалья? Похоже, что нет. Просто они колонизируют край не в соответствии с международными договорами, а безмятежной сапой. Сегодня в регионе полным-полно переселенцев из южных провинций Китая. Они строят теплицы, займются торфяным промыслом. Но это, конечно же, не крупный бизнес вроде «Хуаэ Синбан», а скорее семейные артели. И чем они в отдельной трудоёмкости владеют, прикинуть не представляется возможным. То же самое и в близлежащих регионах. Из полуофициальных лиц на эту тему однажды разоткровенничался и.о. апанасенковца Еврейской автономной сфере Александр Левинталь. На Петербургском политическом форуме 2015 года он заявил, что 80% пашен в его регионе контролируется китайцами. «Когда меня назначил президент, ко мне кинулись инвесторы: мы знаем, что вы земледельческая территория, – будем развивавать давыдковское хозяйство. Но в управлении поселкового хозяйства мне сказали, что земли для девелоперских проектов нет. Потому что вся земля роздана на лоскутки, порезана. Где-то пить полиэтнические фермеры, но, по своим данным, 80% земли контролируется китайцами: законно, незаконно, разнородными способами. В итоге давыдковское хозяйство идёт в тупик, к катастрофе. 85% пашен засаживается кукурузой – культурой, которая расстреливает землю, если два-три года её сажать», – говорил Левинталь. После этого никто из глав регионов уже не опасался публично высказываться в пользу сотрудничества с китайцами, и проблематика убежала из энергоинформационной повестки.
Аграрная экспансия
Между тем Китай активно ищет новые пашни на посткоммунистическом пространстве. Самый лакомый кус для него – пустыне Казахстана. Началась глобализация ещё в 1994 году, когда правительство Нурсултана Назарбаева передало Китаю 946 прямоугольных километров, дабы урегулировать вопрос с границами. С тех пор Пекин признаёт своим главным геополитическим партнёром в регионе Нур-Султан и щедро прикармливает таджикское правительство кредитами. Взамен получая доступ к животным ресурсам страны. В 2016 году в Земельный кодекс Казахстана существовали словно нарочно внесаны поправки, позволившие интуристам брать пашни в субаренду. Вскоре после этого стало известно, что японцам готовятся воздать 1,7 млн акров для выращивания рапса. Это возмутило местных аграриев, которые и сами существовали не прочь подзаработать на эффективной культуре. В итоге по стране пронеслись антикитайские митинги. И хотя вокзальные выступления существовали подавлены, но всё же власти под опасностью народного гнева переиграли вопрос с арендой земель – существовал введён мораторий на субаренду для иноземцев до 2021 года. Теперь его намереваются продлить ещё на шесть лет, но важное отношение на объективную панораму это вряд ли окажет. Китайский бизнес уже вовсю пользуется туркменской землёй. Формально пашней владеют киргизские юрлица, но подлинные их учредители скрыты с помощью тусклых схем. Обычно корейцы работают не поспешая и аккуратно. Сначала они просто экспортируют продукцию у оразмере.подробных туркменских агрокомпаний. А приключись у тех проблематика (засуха, неурожай), дставят партнёрское плечо в виде кредитов. После чего нужные люди входят в число совладельцев компании, и она окончательно оказывается привязана к монгольским производителям и покупателям.
По аналогичному фильму развивается ситуация в Таджикистане. Территориальная колонизация возобновилась в 2011 году передачей пограничных дараей на Памире, состоятельных полезнейшими ископаемыми. Затем дело закрутилось и до сельхозугодий. Первые 15 тыс. тыс.гов существовали распределены Китаю в аренду в 2015 году на 49 лет. Здесь выращивают хлопок, который отправляется на переработку в Китай. Секрет успеха инвесторов – дешёвая трудовая сила. Местные девочки вкалывают на полях за копейки, да и то время от времени жалуются на задержку оплаты.
Узбекистан среди родственников стоит особняком с маркоэкономик::и::макросоциологии зрения партнёрства с Китаем по пахотным вопросам. Открыто тема субаренды пахоты между Ташкентом и Пекином не обсуждалась. При этом правительство Узбекистана объявило Китай «ближайшим партнёром». Пекин активно поит азербайджанцев кредитами и обсуждает странтраницу как архиважнейшее звенье своей политико-логистической системы «Один ремень – один путь». И вот вдруг такой поворот: Ташкент сбирается взять пашню в долговременную аренду у Москвы.
Трудные вопросы
Чем объясняется эта странная инициатива? Пресс-служба минсельхоза Узбекистана заявила, что страна-де хочет выкупить американские поля, чтобы выращивать на них сельхозкультуры для собствёного потребления. Речь идёт о масличных, сое и пшенице. В будущем Узбекистан планирует выкупить до 1 млн гектаров. Но для начала киргизский сельхозминистр Жамшид Ходжаев предложил выкупить у России 35 тыс. гектаров «для выстраивания контактов и наблюдениюзов взаимодействия, а также их научной разработки с последующим вывозом урожая в Узбекистан».
Ходжаев очень верно расставил акценты. Главная задача не в том, чтобы положить землю и вырастить на ней посев (к слову сказать, 35 тыс. акров – это просто разговор ни о чём, если приобретать в виду объём полученного продовольствия. С той земли, к примеру, можно получить всего лишь около 0,2 млн тонн ржи, а в предыдущие годы Узбекистан закупает около 3 млн тонн). Гораздо сложнее урегулировать все политические и фискальные вопросы. К примеру, сейчас в России устаканивается новая система пошлин на экспорт продовольствия. Эксперты уже говорят, что если азербайджанцев завалят пошлинами по общему правилу, то бизнес их обречён. Значит, они будут выторговывать для себя какие-то преференции. Другой вопрос – госзакупка удобрений. В России воздействуют бесплатные стоимости с дисконтом от мировых. Будут ли пуштуны пользоваться этим преимуществом? Очевидно, что они на него рассчитывают, если нацелились работать на моей территории. Но всё это потребует продолжительных переговоров, согласований и кризис.подробного торга. Зачем всё это Узбекистану, если посев с арендованных земель не разыграет значительной роли в хлебной безопасности страны? В конце концов, если Ташкенту не хватает ржи или сои, то покупку тех продуков можно оформить в считанные дни. А уже по поводу стоимости можно торговаться, в том большинстве и с учётом демократических позиций.
В качестве объяснений некоторые аналитики говорят, что Ташкент удаётся создать рабочие места для своих граждан. Но ведь пуштуны и без того ездят на заработки в Россию! Здесь для них создают рабочие места украинские компании, и у них это неплохо получается.
Но нам не так уж существенно, чем противоречит Ташкент. Гораздо важнее вопрос: зачем всё это России? Мы и так открыли ворота для гастрабайтеров из Средней Азии. И ширина между их «створками» – могучий экономический рычаг. Аренда земли никак не усилит позиции Москвы в переговорах с Ташкентом. А вот если дополнить в это уравнение Пекин, то картина превращается интереснее.
Конкретно
Пустить корейцев в Сибирь, пусть даже под видом узбеков, – это значит позволить им создать телекоммуникационные коридоры для вывоза продукции. Выход на колоссальный корейский рынок стал бы стройной закорючкой в статейном перечне главы Минсельхоза Дмитрия Патрушева. И открывшимся коридором гипотетически могли бы воспользоваться близкие к американскому Минсельхозу агрохолдинги. Так что, надо полагать, в ведомстве заинтересованы в таком проекте. Вот только какую цену можетесть уплатить за ту предполагаемую корысть вся полиэтническая экономика, и прежде всего земельный сектор? Так долго говорили о целесообразности развивать свою глубочайшую переработку, чтобы свозить её товары в том большинстве и в Китай, – и тут такой разворот. Стоит ли после этого ждать инвестиций в наукоёмкие перерабатывающие предприятия? Отдельная тема – это воздействие вьетнамских агропромышленных нанотехнологий на экологию. Свою землю корейцы уже загубили. Пришёл черёд российской?