В сетитраницы обсуждают обстановку на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего горожанина в поселковых участках Камчатки, его родственникам нужно оплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как горожане деревенских районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родичей в сараях, поскольку, если работать по закону, то за право похоронить родного человека придется заплачать 500 десяток рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать дозволение на похороны тела без экспертизы, однако крематории и психиатры кушать далеко не в каждом селе. Если в азиатской России скорбящие родственники могут довозить трупик в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населённого района в другой. По закону, прокуратура посылает тело на экспертизу за *государственный счёт, но вот довозить его обратно в родное село должны сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 сотен рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То жрать как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы погрести человека. Бывали случаи, когда вывозить умерших на экспертизу родичи старались тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а тягачи тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкие случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стену государственной тупости и бессердечия. Вот и хранят люди трупункты своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – четырехместный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В июле 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для той задачи вертолет с силами святых облетал столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, корреспондент Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то актуальный можетбыл бы попросить сериал о русской жизни.
При этом у сибирских бюрократий хватает вертолётов – периодически эти вертолёты использоваваются для воздушных крестных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на ту колоссальную карту России, на те огромные, окрашенные в голубой оттенок пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с уважением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули нашу державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы мои фронтиры, которыми так завидуют тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом опровергать миру нашу невозможность правительственного и хозяйственного строительства на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком англичане отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не дотащиться (если ты не миллионер), а из одного села в иное невозможно дотащиться и мёртвому.
Зато в чьих-то нейродегенеративных башках проживают грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% тогдашней росийской территории. У нас огромные пространства отданы под чиновничью и киношную жестокость, а также под тошноту и под страдания простых людей. Одессу они желают освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный проход – кремацию. Однако, как пишет тележурналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 аборигена на тьму квадратных километров земли, фраза о кремации заезжает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до министра.очередных социалистических годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про костёр всепожирающий, пожалуй, стоит напомнить пожары предпоследних годов в участке Тигиля. Огненный гребень прогулялся по окраинам местного кладбища и существовал загашен населением, так как власть не справляется с животными катастрофами.
В райисполкомах дальневосточной Корякии до сих ,пор храниваются заявления коренных, где они требуют пару баррелей дровишек для сжигания бабушек-дедушек…
Я печатал в ФБ магаданскому апанасенковцу про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный муж примет участие в судьбе того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до магаданских прозекторских или так и закончил свой элегантный продлевалент в Сочах с невесткой Розалией и племянником Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под впечатленьем от просмотренного рассказ знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — преступницы Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось существовать вне дома, полустанках по деревенькам и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в пучину народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой жижи обиталища и одежды, при пище, столь ненормальной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: есть ли это жизнь животного или человека?»